чем бы так опрометчиво накидаться
от стейт-киндла до скейт-киндера,
чтоб прыгать было хоть чуть боязно?
это названия, да. я тоже в ахуе.
чем бы так рьяно нарастить опыт,
от плывущих клавиш до бегущих очков,
чтоб нарваться на страсть к чуждому?
чтоб изменения меняли что-то во мне.
они считают, что я бахвалюсь своим алкоголизмом.
вру на почве чсв, кайфуя от пристального внимания.
чую скрытые утаённые интересы, которые умолчали.
смотрю не заданные вопросы в глазах, отвечаю глазами.
я слушаю Theodor Bastard из смирения к себе и смерти.
я, сломя голову, меняю мир из пробивного мщения миру.
я рву и мечу тративших моё время за мой интерес к ним.
я люблю всех окружающих ублюдков по самое небалуйся.
пью ouzo с апельсиновым соком
мне мыслится, фантазируется.
как едва знакомые люди, с кем
мы играем в маджонг и настолки,
дарят мне клавишные,
в которых понимают.
я не шарю в них
от слова «совсем».
всё, тут я рыдаю.
продолжения не будет.
я заплываю кролем за буйки океана кровати,
лишь бы подальше от ядовитых словесных чаш,
которые я щедро снабдил каплями откровения.
после такой честности не хочется больше слов.
хочется больше снов. ещё больше, чем есть.
в моей жизни их не было так много, как ныне.
я допиваю барные остатки дня святого патрика.
чую чувство свободы и открытости. я скучал.
думай, что говоришь и говори, что думаешь.
а не наоборот. наоборот, да, понимаешь?
говори, что думаешь и думай, что говоришь.
вот так я делаю. мне лишь бы говорить.
но видите какое дело… я не вижу в этом проблемы.
а все вокруг, кажется, уже почуяли запах горелого.
похоже, это у меня пригорает. от переменчивости.
той самой, которой люди прикрывают поиск себя.