осторожно, окно овертона-шрёдингера закрывается.
останется четыре стены.
от съедающей нас волны,
что из окна европы проливается.
солидарность свободе сменится выживанием.
эвфемизмы веры всегда врали, и ещё соврут.
весьма заметно изменится их повествование.
хлопок лишь создаст отверстия. там. тут.
неопалённые будут кудахтать аки куры.
куда-куда-куда-куда!
долг - да, кредит - да, ипотека - да.
и вслед за ними - невозвратные туры.
эмпатия в пати прекращающихся превратится.
голоса нет у тех, чей голос как у птицы.
кто прав, не имеет прав.
выиграть можно, лишь проиграв.
это сердце, размером с вселенную, - динамит.
трупные проводы поедают себя по кругу.
кто-то зажрался, и теперь тут смердит.
скажи это каждому другу.
на секунду уйдя от толпы, ты встанешь на кухне.
из крана потечёт вода. глаза - вникуда. ох, не!
на теле - дрожь, в руках - нож. а на столе торт.
ты соберёшь вещи, и поедешь в аэропорт.
и затянув покрепче кальсоны улыбки на шее,
нагородив разных слов, добрее и злее,
ты сделаешь многое, лишь бы не быть в траншее.
ты прыгнешь в окно смелее.
кратос кродётся к кратеру,
кардинальными критериями кичась.
о кроваво-красных кирасах
и крепких кипрских кофе.
прыгает, проныра, прямо в пропасть.
падает по правильному к подножию пантеона.
предельно патриотично просит пустить и
по прибытию, перерезает периметр.
отход отражают отряды ораторов,
отходы отходят, откуда объявились.
охотно охают оставшиеся, очи омывают.
орут об отличиях оперённых от опалённых.
гость грозится гидре гарантировать гида.
гуманитарии гадости гиперболизируют.
гладиаторы грезят гимном о гиннесе
грешники гортанно гребут за грошами.
кратос просит о гарантиях,
которые принесут обществу голос.
кринжом похрустывая, он греет
каждую простую мысль о грядущем.
утром человек-сосед сверлит на горизонте
лучами солнечного света со стороны японии.
я тоже знаю немного о квартирном ремонте,
с моим плейлистом мы достигнем гармонии.
из кринжополиса в кринжовую жопу лиса.
из технологичной эры в древнючую дырень.
я каждый раз спрашиваю кровавого Криса
я отсюда мигрирую? или это снова мигрень?
стабильность бывает на словах. а на деле
всегда виднеется статистический выброс,
не вписывающийся в медианные модели,
до крайнего значения которых ты не дорос.
мы едем по шоссе в такси на восьмидесяти километрах.
общаемся на тему «а что, если» в прошедшем времени,
показывая на себе бесящие мелкие пакости окружающих:
- я выкинул мусор в урну у подъезда
— я повернул через перекрёсток из второй полосы
- я разбросал всё в спортзале и не убрал
- я резко перестроился в соседнюю полосу перед другой машиной и притормозил
- я открыл дверь и выпрыгнул на шоссе
водитель притих, не оценив мою шутку. а затем
я открыл дверь, оттолкнулся и выпрыгнул на шоссе.
водитель, только что перестроившись, стал резко тормозить.
я, столкнувшись с только что открытой дверью машины,
перелетаю через неё вперёд. а машина из полосы, где я,
перелетает надо мной. я выкрикиваю:
- Илон, ненавижу тебя! Я правда хотел!
- вначале надо было выкинуть мусор в урну у подъезда
Водитель подал мне руку и затащил обратно в машину.
Пожалуй, поставлю пять звёзд.
Но в другой раз возьму «эконом».
вы меня не остановите, бесконечные люди-стены
я пройду вдоль вас, найду углы ваших комнат,
найду другие ваши стены, пройду и вдоль них,
а затем найду и двери, открою их. я не удивлюсь:
выйдя из комнат, снова окажусь в команатах.
я найду следующие двери. за ними ещё одни.
я буду выходить, покуда есть куда выходить.
пока не окажусь над обрывом потоков сознаний.
скажите, отчего так пусто в ваших комнатах?
скажите, отчего всё, что есть у вас - горит?
объясните, что значат эти мрачные девочки,
которые играют со своими щелкунчиками?
я не испугаюсь разбежаться в последней комнате,
чтобы прыгнуть с этого обрыва в ваш океан.
но, скажите мне, какого чёрта прыжок происходит
в новую комнату? с ещё одной мрачной девочкой.
чем пространнее письмо,
тем просторнее разгул,
тем темнее раздор глубины
проникновенного мордора:
я списал с мыслей строку предсказаний,
а та расплылась чернилами по холсту,
распласталась на засохшей корке
от сплава радушия довольного хоста.
раскрыла жадность до жалости от желчного,
выпрашивая винограда горького сожаления,
да советов, за коими ходят к священникам.
за ними ещё напрямую ходят и к дьяволу.
не перепутай двери. или поздно?
за моей - яблоко раздора от змея провокаций.
за его дверью - лишь слова. может, пригодятся.
прими его слова, и дальше ешь с этого стола.
ешь чужую еду, чувствуй себя в тарелке. или…
съешь это яблоко с надписью «прекраснейшей».
прекрасное золотое яблоко с суда париса.
затем готовься к действиям. налейся водой.
прими мои вилы. да убей ими. убей жалость.
и ещё… мелочь: за прошлым яблоком была война.
где люди подарили другим подарок со смертью.
вторые впустили в свой дом приятное создание.
но и получили от него существенно по щщам.
Привет. Кажется, ты скоро улетаешь с планеты.
Обязательно возьми пакет на случай укачивания!
И помни: таблетки от укачивания надо сглатывать.
И ещё: помни. я люблю тебя.
А у меня всё ок. Я всё ещё очень люблю Землю.
Хоть люди на ней часто злые, сама Земля прекрасна.
Открытия людей, да и сама планета меня восхищают.
Люди такого напридумывали. Одни мосты чего стоят.
В наше время мосты не обязаны быть физическими.
Электронного маршрута для электромобиля хватает
Это позволяет выстроить очень много уровней над землёй
Оставив земле возможность искусственного озеленения
Людям, конечно, нельзя там ходить. Но нам и незачем.
Мы же не сотрудники «зелёной жизни», растящие еду,
И не революционеры, пытающиеся вернуть землю людям.
Все блага наверху. А транспорт давно выдаётся и детям.
Никто не знает физических адресов домов, школ и работ.
Транспорт слишком быстрый, чтобы этим заморачиваться.
Достаточно сохранить код вроде такого V877+8V+g0o1
С правильной меткой. И ты спокойно доедешь до работы.
мне интересно, откуда берётся еда…
Мне всегда было интересно, откуда еда в мегаполисе?
В справочниках я читал, что её производят «внизу»
на этажах социально нищих людей. ну, психозных.
Правда ли это? Или её тоже боты производят?
Конечно, этого не проверить. Если я спущусь на те уровни,
мой социальный уровень тоже резко опустится.
Говорят, там очень большое психологическое напряжение.
И мне не будет пути назад. Вернее… уже нет пути.
Но внизу прекрасно. Я был уверен, что здесь сильные воюют,
а слабые производят еду. Но всё совершенно иначе.
Я одного понять не могу. Как здесь светит солнце?! Откуда?
На этажах атмосферы всегда ярко, но это неприятный свет.
Здесь все работают, все в равных условиях. Все трудятся во благо.
Здесь целая страна! Прямо в нашем мегаполисе, представляешь?
Они называют это коммунизмом. Что-то вроде политики.
Дед рассказывал мне, что так проще подчинять общество.
Мы тут все в скрытом рабстве, но об этом нельзя говорить вслух.
И писать тоже нельзя. Так что, полагаю, это письмо не дойдёт.
Но буду искренне верить и надеяться. Как и всегда.
В конце концов, должна же оставаться человечность в людях.
А ещё, представляешь, под нами есть ещё уровень!
Не представляю, что там. И не пойму, где же тогда земля.
Но местные уверены, что нижний уровень - последний.
Мне вот очень любопытно: а что если нет?
Я надеюсь, моя записка дойдёт до тебя, дочь.
Говорят, доставка одного письма наверх возможна.
Я люблю тебя. Передавай привет маме. Я не вернусь.
Как же тебя зовут… не могу вспомнить… записка дойдёт, я верю.
песок
на песок опускаются не только подушечки пальцев, но и вся ступня.
песок слегка проминается, смещается, чуть меняет свою структуру.
дети
он пахнет пляжем, где были дети. они строили замки выше голов,
бегали, смеясь, брызгая друг друга водой, кидая песком и валяясь.
облака
дети смотрели на голубое небо с ватными булочками-облаками,
карамельную сладость которых так и хочется откусить.
волны
песок пахнет водой, которая смывала замки осторожных детей.
подле замков они рыли широкий ров, наполняли его морской водой,
чтобы коварный враг с лестницами не смог залезть на стены.
мир
они делали это в мире, где нет никаких врагов кроме них самих.
они делали это в мире, где их замки, да и целые их города
смывает морской волной.
Читать дальше…
реальность
я пью кофе лунго с горячим молоком,
с ложкой сахарного песка и с айриш-кремом.
сижу на рабочем месте, смотря в окно на пруд
и включаю воображение в ожидании санаторного отпуска,
который наступит уже сегодня и продлится всего неделю.
Осень напала с фронта открыто и видимо.
Пусть резко, но за собой привела и зиму.
почему-то все готовы кроме меня и неба.
Из окон - запах распиваемого шоколада вьётся виноградной лозой
От людей с сердечно-сосудистыми тяжело решаемыми вопросами.
кажется, они уже завязали с цикорием и перебрались на сладкое.
От парковок тащит пролитым машинными маслом.
Это мужик с ещё закрытыми глазами за рулем
греется, молится и проклинает весь этот мир.
Это осень так вызывает меня на поединок
с воспоминаниями о попытках жить
по программке из буклетика.
жена нужна, чтобы не сдохнуть с голоду.
любовница - чтобы стерпеть жену.
но я был воспитан в стране,
где экономия важнее качества,
так что можно любить жену,
дабы не тратиться на нечестные отношения
а можно ещё и готовить самому,
тогда вообще хорошо можно зажить.
вот только с готовкой и любовью у меня
херовато.
надо будет попросить кого-нибудь научить.
и тому и другому.
столько лет сплин слушаю,
а по-прежнему нахожу в текстах что-то интересное
“Но в крике стрекозы, в глазу у муравья
Есть место для тебя, есть место для меня…”
стрекоза не кричит — стрекочет. а глаза муравьёв
состоят из тысяч фасеток, где уж нам там быть.
иду по мосту
лёгкие просят погулять
сопли салютуют во все стороны
сердце, кажется, отыскало скакалку
и уже ведёт отсчёт
но команда “не дрейфь!” звучит в голове ясно
захожу в магаз за энергетиком (спортивными тренажёрами)
беру в придачу выпивки (вертолёт для лёгких)
и молока для кофе
весь такой гордый тем, что дурак.
открой том “17”, главу “зеркало”.
смотри на себя в отражении страницы.
за столько лет не поменялось ни йоты.
ты продолжаешь уходить от реалий.
продолжаешь фантазировать о ненужном.
идти в мир бабочек, радуги и единорогов.
окончу пост, как в тот раз:
только помни и не забывай
всё это — брешь в твоём сознании.
хотя уж я-то знаю.
и спустя энцать лет
ничего не изменится.
я буду хотеть тату.
я буду желать другую.
я улыбнусь
и скажу
“люблю тебя, дорогая”
говори кратко, действуй быстро, глаголь истину глаголами.
смотри в глаза, пронзай насквозь, искажай предложения сказуемыми.
воздействуй на психику, угрожай секретами, раскрывай, скрывая свои.
прикасайся сильно, скользи с жаждой, угрожай теплом своего тела.
будь сильным, решай быстро, действуй по тактам, продумай каждый миг.
исполняй идеально, успевай вовремя, каждая секунда стоит жизнь.
казни решением, укажи на желаемую боль, что вовсе не истина.
создай новую, отбирающую сознание, гипнотизирующую и направляющую.
и ничего с этим в итоге особенного такого не сделай.
пропади, изобрази отвращение, скуку, не откликайся.
только никогда не думай продуманный план изменять.
а-то невзначай и сам окажется чьим-то планом.
размажьте меня по асфальту - я освобожусь
буду как шоколадная паста на кусочке булки
тоненько так ножечком размазанная
буду как лист A4 среди папок бумаг
но с письмом откровения и любви
буду как кленовый лист на асфальте
никто не сможет переехать меня
ведь я взлечу
и вскоре снова улягусь на простыню дорог
о боже, я нереально упорот
захвати мой мозг обратно
в человеческую стать
ложись на асфальт
и лети, когда приблизится грузовик 8 тонн
только главное лети
будь кленовым листом, а не шоколадной пастой
уважение - это всегда смех.
отвага - прикрытая трусость.
страх - это всегда любопытство.
презрение - зависть.
ненависть - это всегда любовь.
счастье - эмоциональное краткосрочное.
любовь - это всегда желание.
твоё сопротивление - согласие.
и лишь основанное на логике…
лжёт ещё в два раза больше.
потому что историю переврали,
идеалы купили и перепродали,
а любого революционера
забивают в мясо.
кое-кому нужно, чтоб вы
всегда сидели спокойно.
почему люди так стараются скрывать
настоящие сущности своих действий?
я срываю обои на внутренностях своей головы
каждый раз, осознавая ложь каждого вздоха,
потому что и эти обои лгут.
даже этот пост всеми своими фибрами содержания
и тот лжёт, как депутат.
я тут сообразил
что они уже сообразили
что мне уже поздно соображать
что нужно было раньше педаль жать
что единственный выход теперь
топить газ и от них бежать, лишь бежать
что и шаг свободный воображать
значит быть наивным - значит лишь воображать.
что теперь я в загоне, нельзя возражать
не имею шанса на хлеб, воду или питьё
и лишь себя в любых гонках могу опережать
и лишь себе могу дать в руки заряженное ружье
я тут сообразил
что они уже сообразили
что мне уже поздно соображать
Таблетки не активированы, мозги просрочены, мысли заражены.
От ответа кодированы, датами не озабочены, тему уводите как вьюны.
Я бы выблевал всё о вас из прошлого, из подбелки, из кожуры.
Да противно мне, словно пот свой собственный жаждал выпить бы от жары.
Вы бы и с радостью канули, с нею вы и ушли.
И не стоит за вас бояться, вы бы снова нагрянули.
В тему выстрелив, меня победив, вернулись бы, как журавли.
И уже не полезли бы драться - тихо троллили бы из-за спины.
И мне кто-то сказал бы, что изменились нехило вы.
Мол, не стоит так извергаться нервами и слюной.
Но при встрече, как знал, мы столкнули упрямые лбы.
При встрече, как знал, изблевался внутренней белизной.
Ненавижу такие встречи. Сентябрь, я люблю тебя забывать.
Я, судя по доброте во взгляде,
И не стоял никогда рядом
С такой усиленной добротой.
Я бы просил у тебя пощады,
Мол, не достоин такого чада,
Если б не был сражён теплотой.
Я, судя по твёрдому слову “надо”
И мягкому “ну постой”,
Могу дать ответ простой:
Моя любовь к тебе как торнадо,
Даёт мне и страсть и покой,
Будучи настоящим одновременно и мечтой.
Я, судя по тому, как объятия твои крепки
И безымянному пальцу правой руки,
Хочу просить тебя об одном:
Безумно надеюсь, что шансы мои велики,
Ведь мы с тобою довольно близки,
Давай не будем откладывать на потом?
Твои слова иногда едва мною ловятся.
Поток тока. Только правильного, нежного.
Как трава шелестят, со мной условятся.
Вытаскивают меня. Из дневного кромешного.
Твои слова словно слывут славой,
А мыслями смывается мрак минутный.
Хотели хоть чему-то быть управой,
Но ничего не вышло абсолютно.
Сердечная моя, не склоняешься, не рифмуешься.
Теряюсь в ступоре с табунами.
Посматриваешь на меня бездельника, дуешься.
Кажется, что-то мелькает между нами.
Алла отбила у Билла парня.
Билл бы за этого парня убил.
Разразилась битва, агония, псарня.
А парень из них никого не любил.
Вика у столика Фрика не бывает без крика.
Он ей дарит бруснику, малину, клубнику.
Снова и снова в сотый раз уходя от Фрика,
Вика кричит, предпочитая гвоздику.
Роман романы без рома не пишет.
Бедняга посвящает Анне стихи.
В то время красавица-Анна висит на афише.
В то время её женихи - неплохи.
Фредди пьёт бренди под все эти бредни.
Он ведь единственный тут один.
Фредди уже видел всё это намедни.
Он и вчера ведь здесь тоже не пил.
вживаюсь в жизнь обычного человека из XXI века.
выжимаясь, выживаю, вышив на шее разъёмы
для съёма и подключения к течению чтения честных книг,
из-за которых давно поник.
но высок и горд тем не менее этот странный и угрюмый лик.
как только, так сразу.
выдам несуразное моё заразное залпом за раз или уже за три.
или не выдам там частичку частного честного и уже чахлого.
не покажу просто fuck по факту вместо мести на месте.
буду благосклонен на склоне к благу и чести.
вдобавок в доме добавок хотелось бы,
да телесных лестных лестничных в поддых.
буду допиваться-добиваться, ибо
ничего не остаётся даже когда притих.
мимо мима не пройдёшь без грима.
и кричи или не кричи на него скримом
ровным счётом зеро выйдет, а не добро.
а потом не вини себя, грешный, вином,
что венера его в небо ушла потом.
иногда говорю метко, иногда больно, иногда много, иногда правду, иногда говорю.
иногда смотрю честно, иногда слушаю тихо, иногда шепчу на ушко из-за спины.
иногда руками вожу быстро, иногда возбуждающе, запоминай, ведь я не повторю.
иногда терплю вечно, иногда улыбаюсь ложно, иногда испытываю странное чувство вины.
иногда заставляю страдать так, чтоб с удовольствием и чтоб не отказаться.
иногда признаюсь в любви, обнимая, так, что шоковую терапию поздно делать.
иногда от всего отрекаюсь так, чтоб ты снова и снова хотела в любви признаваться.
иногда репетирую невозможные исходы несуществующих отрывков памяти, дабы заполнять.
иногда рассказываю о себе, травмируя твою психику, вместо своей, которой нет.
иногда, заставляя тебя говорить “нет”, выдавливаю, как из тюбика, “да”.
иногда больно-больно бью по стенам, как по душе, когда должен быть обед.
иногда самое главное: никогда не говорю “никогда”. лишь заменяю на “иногда”.
скучаю по тебе, швыряюсь по квартире,
высыхаю так без твоих ресниц, воды бы, да послаще, как в трактире.
хочу писать тебе и о тебе в точке, в тире и в пунктире,
смотреть и смотреть на твои красивые губы, как на богинь сатиры.
“писать стихи это глупо” - сказала мне девочка ира,
но я не пишу, я выплёскиваю из себя дизертира.
она говорит “остановись”, а я улыбаюсь всё шире,
всё равно пишу не этой скупой на слова задире.
так вот, отвлёкся. скучаю по тебе, швыряюсь по квартире,
не нахожу никак места себе тут. да нигде в этом нудном мире.
хотел спросить у тебя, но боюсь, что напрасны мои длинные лиры.
я хотел спросить… нет… да. можно мне записать тебя в кумиры?
моё лицо расплылось в унынии,
твоё, наверное, скучает, не более.
моё знает - правда в прямой линии,
твоё не докучает, безвольное.
я о тебе когда говорю - шёпотом.
ты обо мне когда молчишь - громко, но глазами.
я о тебе когда говорю - ропотом.
ты обо мне когда молчишь - тихо и слезами.
мы с тобою неразлучны, но и не едины.
стараемся в прощении быть первыми.
я, кажется, скоро достигну холодной льдины.
хотя нет. спасусь молитвами и припевами.
Ты улыбаешься и я, конечно, тоже.
Провожу рукой по безумно гладкой коже.
Это, кажется, мой сон, длиною в паранойю.
И я его хочу осмыслить больною головою.
Ты нарисуешь мне глаза.
И ты расскажешь мне про губы.
А я увижу, что гроза.
А я скажу, что всё сугубо грубо.
Ты нарисуешь в небе контур моих рук.
И тихо возле шеи выдохнешь три слова.
А я пойму, что много лет уж близорук.
И новость про слова не будет стопудовой.
Ты любишь лишь тогда, когда ты хочешь.
А я, дурак, люблю, когда ты рядом.
Ты смотришь на меня, в душе хохочешь.
Мне не страшны из твоих слов разряды.
Моя любовь не умещается в слова.
Когда смотрю в зеркально-угольные очи.
Но я держусь с тобой едва-едва.
Грущу теперь я каждой ночью.
Автоответчик скажет за меня.
Всё то, на что меня не хватило.
И он раскроет правды дня.
Всё то, что только что меня убило.
Он скажет про сизифовый мой труд.
Он скажет, будто я, как лодка, худ.
А я пред тобою закрою глаза.
Да нет, конечно это не слеза.
Мне нельзя считать тебя своей любимой.
Ведь ты всегда была своя сама.
Чуть намекну, что я люблю, и ты меня дубиной.
Как будто до сих пор в душе зима.
Я не могу к тебе быть ближе полуметра.
Ведь ты пошлёшь меня по направленью ветра.
Я не могу тебя обнять,
Ты сразу всё даёшь без слов понять.
Я зависим от твоего поцелуя.
И мне безумно плохо без него.
Ну да. Сейчас ещё пока терплю я.
Но мне ужасно грустно оттого.
Единственный твой поцелуй такой короткий.
И почему-то от него становится больней.
Я без тебя как будто бы в коробке.
Как будто вместо часа прошло много дней.
Я здесь сижу под аффектом любви.
Звоню тебе, не могу сказать,
как нужны поцелуи твои.
прекратит ли меня голова терзать?
Я не могу сказать,
Что не умею ждать,
Никогда не умел и задыхаюсь.
В твоём тепле я безумно нуждаюсь.
Ты странный один. Идёшь к полю боя.
А там все лежат. Один ты смотришь стоя.
Ты в ужасе, в панике, не молвить ни слова.
Дрожишь, боишься, бежишь от пролитого крова.
Бежишь, что есть силы, будто сорвался с цепи.
Бежишь, что-то ищешь, что затерял в этой степи.
В долгих поисках, молча, оглядываясь по сторонам.
Ты словно плывёшь по странным из тел волнам.
Но вот… остановился. Увидел, упал.
Упал на колени. Заплакал, устал.
Ты точно такой же, как он, гражданин.
Но слишком ребёнок ещё для этих картин.
память. как нервы. не лечится.
так много. памяти.
сколько всего. забытого.
не забыто. отложено.
на обследование. врачам.
психиатрам.
сколько недель уже.
кошмары. по ночам.
снятся. сколько дней.
покоя нет. на моём этаже.
доверять. никому нельзя.
и себе. как и им. тоже.
сколько лет. мучаюсь.
жизнью. проклятой.
что ни день - то беда.
о счастье. из головы изъятом.
мечтаю. как о рае.
мною. ещё не понятом.
а пойму если - наскучит.
что ни день. без наркоты. мучит.
может. через пару лет. научит.
жить. как следует. без головы.
может быть. заодно проучит.
за зло. из мести. содеянного.
может потерять. пульс. что тикает.
нет сил. стараться. ради этого.
устал. существовать. париться.
всего 17. жить. не начал ещё.
уже хочется. сплавиться.
по скорее бы. чтоб не мешать.
простакам. стариться.
окружение. читать. слушать. не может.
мой бред. что пишу. читаю. сейчас.
каждый. чтение. прослушивание. отложит.
сменив. на бледный. свой окрас.
а меня. всё это. гложет.
каждую минуту. каждый час.
может. наркота. поможет.
ну нет. такое. не для нас.
я. для них теперь.
говно. унылое.
мне говорят. верь.
а я. существо. бескрылое.
существо. противное. в слизи.
из проблем своих. из головы.
как ни старайся. не вылезти.
из памяти. никак не уйти.
сколько ни улыбайся. искренне.
всё равно. насрут. в голову.
говорят. хорошо всё будет.
как же. остаётся смеяться.
и стариться. вместе с ними.
улыбаться. заело.
пластинку сменил.
может новая. поёт. красиво.
не поёт. в принципе.
как и старая.
ну. и останусь я.
говном. людей. окружающих.
ну. и буду им. атмосферу портить.
запахом. да депрессивностью.
ну. и выживу. среди умирающих.
будет. счастье. на зло всем.
буду. радоваться. а они. будут тухнуть.
как я тух. но. я пойму их. руку дам.
чтоб встали. бедные. не дам рухнуть.
и удержимся. вместе. с силою.
на ногах. и творить будем.
вместе. лучшее.
и забудем. может. прошлое.
что мучило.
и счастье. найдём. чучела.
Ты волк. И гордости полон.
Какой толк, если ты уже сломан?
Ты сам себе жертва и сам себе охотник.
Но ты себя мучаешь. Для людей ты работник.
Ты чувствуешь радость,
Прильнув к ругательствам?
И это та сладость,
Что дают за предательство?
Ты с ними играешь и с ними поёшь
Ты выживаешь, а не живёшь
И ты вовсе не рад, когда сидишь в клетке
И всё, что ты ешь теперь - только объедки
Смотришь на собак - себе удивляешься.
Здесь что-то не так - ты меняешься.
Берёшь с них пример - людям служишь.
Но тут есть барьер - ты волком не будешь.
Такой волк - позор для всей стаи.
Да чёрт с ними! Они вообще медведями стали!
Ты будешь собакой. Вернее - псом.
Без причин не полезешь в драку. Будешь охранять свой дом…
Сколько новых жизней за жизнь начинал.
Сколько раз покидал свой старый причал.
Сколько тысяч раз разочаровался в любви.
Сколько раз решал для себя — «живи».
Сколько последних и сколько первых.
Сколько живучих и сколько нервных.
Сколько похожих и сколько разных.
Сколько чёрных и, ах, сколько красных.
Сколько разумных, значительно важных.
Сколько бездумных и кое-где влажных.
Сколько сомнений было — ни капли.
Сколько их для себя решило — «грабли».
С каждой живёшь — в себе заблуждаешься.
Как будто идёшь — и жизнью маешься.
Идёшь дальше — наступаешь на грабли.
И понимаешь — они тоже ослабли.
Торопишься, бабульку сбил с ног
Бежишь, успеть бы в столь короткий срок
Ну, простофиля, лучше б встать ей помог
Никакой морали, хоть в голове есть Бог.
Не имея вопросов, ты имеешь ответ:
Что такое тьма и что такое свет.
И ты, естественно, добро, а не зло.
Но нужно тебе что-то, что бы жить помогло.
Ты глуп, хоть и жить тебе хочется
Ищешь, бездельник, чем заморочиться
Проблемы клепаешь, будто ребёнок ещё
А потом их решаешь, считая, что прощён.
Пришёл извиниться, а бабки и нет
Конечно ушла, ведь прошло столько лет
По делам не успел, совесть замучила,
Уже облысел, да и жизнь наскучила.
Солнце вышло, весна наступила.
Природа людей меня веселила…
Люди - смешные, несчастные твари,
Такими, почти все, сейчас стали.
Позорные, ржавые души зверей
Давно перебили всех честных людей.
И эти люди, себя, боясь, даже
Лгут всё чаще и всё отважней.
И чтобы быть хоть немного дружнее,
Они врут в глаза всё страшнее…
Но ложью одною жить невозможно,
А правду сказать можно лишь осторожно
Её слышать больно, противно, обидно…
Но выхода нет - истина скрыта из вида…
И что остаётся? Не лгать?! Не получится!
Нам остаётся только лишь мучиться…
“Она танцует постоянно
И будет вечно танцевать!”
Хозяин говорил уверенно -
На всё другое было наплевать
Но вот, сломали ей пружину воли
И, вдруг, она, уставшая от боли,
Упала… В море…
Вот это было горе!
Хозяин после полон был неверных мнений,
Ведь это море его же собственных сомнений.
А плавать балерина не умела
И лишь “ЛЮБЛЮ” пред смертью выкрикнуть успела…
