военное (5 постов)

Не скорби о мёртвом, слышишь?
Скорби о живом.
О его ранении ножевом.
Спроси его, эй, спроси! “Ты дышишь?”

И вот уже он бормочет, пытается улыбаться.
Ну и хуёво же даётся ему притворяться…
Он выплёвывает ком кровищи,
И улыбается в окружающем пепелище.

Улыбается! Видишь? Его ещё можно спасти.
Он несёт не своё бремя.
Вы же, мать твою, - банда, команда, племя!
Говори с ним, отвлекай, тряси.

Не веди себя как мямля!
Соберись в кулак, ему внемля.
Вспоминай истории, подтверждай.
Пока он не попадёт, конечно же, в рай.

Вот так вот резко.

осторожно, окно овертона-шрёдингера закрывается.
останется четыре стены.
от съедающей нас волны,
что из окна европы проливается.

солидарность свободе сменится выживанием.
эвфемизмы веры всегда врали, и ещё соврут.
весьма заметно изменится их повествование.
хлопок лишь создаст отверстия. там. тут.

неопалённые будут кудахтать аки куры.
куда-куда-куда-куда!
долг - да, кредит - да, ипотека - да.
и вслед за ними - невозвратные туры.

эмпатия в пати прекращающихся превратится.
голоса нет у тех, чей голос как у птицы.
кто прав, не имеет прав.
выиграть можно, лишь проиграв.

это сердце, размером с вселенную, - динамит.
трупные проводы поедают себя по кругу.
кто-то зажрался, и теперь тут смердит.
скажи это каждому другу.

на секунду уйдя от толпы, ты встанешь на кухне.
из крана потечёт вода. глаза - вникуда. ох, не!
на теле - дрожь, в руках - нож. а на столе торт.
ты соберёшь вещи, и поедешь в аэропорт.

и затянув покрепче кальсоны улыбки на шее,
нагородив разных слов, добрее и злее,
ты сделаешь многое, лишь бы не быть в траншее.
ты прыгнешь в окно смелее.

вновь враждующие воеваки вольны витиевато врать
со сраной старости страны срезая средства.
номинируют нам не новые нравы “нормальные”.
ожидая отличного ответа, отрицающего отвращение.

“как круто казнить каждого, кто кажется красным”.
братству бития большей болью бурно брезговать,
так те тасманские тигры теперь в траве таятся.
выжидают вольности в вакханалии верности.

мировой македонский моет мольберт манией мира
с чреватыми человечностью чертами.
грация говорения гортанно греет его горцево горе.
гарцуя гедонизмом, главная голова его гидры грядёт из горла.

кажется, конец круга,
но нет - новое начало.

Огонь игривый под музыку танцует.
И храбрецов отважных в смерть вербует.
Восхваляет огонь храбрость солдат,
Но каждый при огне в своих мыслях зажат.

Воспевает огонь силу стали.
Молвит о том, кем все солдаты стали.
Гласит огонь о силе, с коей меч держали.
И о любви, оставленной в печали.

Грустит огонь о страхе после боя.
Он знает - ни один не двинется из строя.
Поёт огонь и о победе и о горе.
Поёт о боге грома, трирождённом Торе.

Огонь танцует под собственные ноты.
В то время, что корабль горит у флота.
И люди, правда, не искали грешного огня,
Но разожгли его, во всех грехах врага виня.

Огонь желает до люда мысли донести.
О том, что смерть он во яркой во плоти.
Не хочет больше жечь живых людей.
Он стал за жизнь свою на жизнь взрослей.

Массируй Землю минами!
Ведь муравьям приятно умирать.
Не все рождены псинами,
А потому не все готовы убивать.

И ты, командир, готов отдать приказ
Пустить боеголовку в население?
У тебя нет человеческих глаз.
Ты явно потерял людское зрение.

Тебя не ждут случайно дома
Жена твоя и сын и дочка?
Они ведь ждут большого грома,
А не того, “Огонь!” которого единственная строчка.

Ты понимаешь и, зная, продолжаешь
Их истреблять, как будто пешку сняв с доски.
И ты как будто бы играешь
Теми людьми, прицел которым ты наставил на виски.

А знаешь, впрочем, ты давно уж труп.
И не осталось чувств обыденного человека.
Ты стал уже на столько глуп,
Что понимание ушло из сильного моралью “грека”.

Ты был Человеком, а стал лишь командиром.
Конечно, нужная профессия для битвы.
Но ты подумай, что лучше для окружающего мира.
Молитва или режущая бритва.