после письма из польши неделю назад
написали из берлина позавчера.
мир тянет меня наружу
из этой маленькой страны.
мне сыкотно, но я готов
попробовать не облажаться.
хочется уже на международный уровень.
ведь сам зажимаю себя
в географические рамки.
я зачем-то ещё переживаю на этот счёт.
сильно.
с кем-то бы пообщаться на эту тему.
кем-то компетентным.
вот пишут в биографиях авторов книг
“до смерти его окружали девушки”
чувствую себя подобным образом
чую, словно никогда не отключится
механизм потребления воодушевления
романтичность, романтизм, влюблённости
всегда само закручивается всё
я лишь узнаю всё до нельзя
а информация наполняет
чашу моего любопытства
переливаясь за края бокала
что-то каждый раз случается
из-за внешних причин
и, о боже, как это прекрасно
я никогда не изменю
по воле случая
потому что случай и есть
создатель этой идеи
в моём сне я - старик
мы переглядывается взглядами
и ни слова не говорим
но ведь всё - на поверхности
когда тебя нет, мне не хватает
одного канала интернета
для потребления информации,
в том кол-ве, что мне нужно.
мне не хватает категорически
двух мониторов и одной бутылки.
с монитором долго выбирать
а вот с бутылками можно быстро.
пора заводить тег в блоге
на эти ситуации.
широкими и грациозными шагами
в мою жизнь входит английский
каждое новое открытие на этом
отдаётся, осиняет, одушевляет
ему даже нравятся джаз и блюз
которые не просто так слушают
на этом чёртовом английском
будто чую больше допустимого
будто расширяется осознание
теперь в моей власти тысячи
осталось лишь употребить их
небо накрыло сосуд со мною
и наполняет эту бутыль дымом
а мне внутри смешно. до слёз.
каждый день - и понедельник и пятница.
куча дел и близких сроков начинают давить.
но предложение о работе из польши
отослано далеко в жопу.
ежедневная попойка
перестала давать эффект.
моя, профи в своём деле,
больше не может работать.
почему, блять, я перестал мяукать?
придурковатый клоун потому что
умирает во мне.
вот только за ним - ничего нет.
больше эмоций — меньше слов!
небо, не дай мне шанса согрешить!
ведь именно это я планирую.
Красный перец для остроты, красный барбарис от укачивания, красный окей с едой, красный континент с развлечениями, красный дартс в яблочко, красная бутылка пепси зеро, красный шестой коктейль без учёта бонуса, красный телефон у незнакомой девушки позвонить, красная футболка у прохожего победителя, красные мозоли на пятках и кулаках, красный бар в знакомом месте…
Всё красное в один миг стало серым и утеряло свои особенности.
Из темноты доносится тишина.
Ей ни конца нет, ни дна.
Кажется, что её много,
Но она-то совсем одна.
Мои глаза цвета go-word.
Мои руки будто бы не мои.
Я беру тепло и горд.
Ведь это выше моей земли.
Чем ярче красный снаружи,
Тем контрастнее чернота.
Но эти молчания ружий
Неспроста.
Чем чаще думаю “не”,
Тем чаще посещает “да!”
После всех продуманных
Лишь по неизведанному хочется идти
Из всех тысяч он единственный,
которому следовать точно не стоит.
Но когда, чёрт подери,
подобная мысль меня останавливала?
Всё как обычно у меня
весь такой “нет”,
но подкоркой “ДА”
Ты о чём вообще?
Любую наивность
Залить кровью безумия
Транслируя его в голову
Вместе с тщетностью вдохов
В изображение мной шестнадцатилетнего - верят.
Мол, в моем возрасте
морально я развит на 16.
Такое часто бывает, why not.
Этим объясняют моё придурковатое поведение.
Немного грустно, что они упускают
еще целых три слоя примитивных масок.
Одним я говорю “у тебя получится”
Другим “ничего не выйдет”
Ведь относительно ничего - все относительно.
У них “ничего не получится” и “все получится”.
Звучит бессмысленно и противоречиво
только для тех, кто не достаточно глубоко копнул.
Чужая вброшенная мысль
кажется мне безумной,
но той, которой стоит следовать.
Даже когда пару десятков раз отклонял её
в собственной голове как
опасно глупую и единственно не верную.
В такие моменты всё кажется возможным,
И хочется вытворять бесстрашное потаённое - это самое “всё”.
Раньше в такие моменты я включал дурачка,
А теперь не нахожусь, что ответить.
И молчу.
Осенние листья прикидываются отпадными.
Они просто отпавшие без палева отпрыски, падаль.
Прикидываются слабыми и лишними. Как бы не так.
Это небо то грозно возвышается над моими словесами,
То холодным ветром доносит свой голос с теплом чайника.
Даже слабое его дуновение разогревает лучше любого грога.
Только такое слабое дуновение, почти штиль, предвещает шторм.
Осень напала с фронта открыто и видимо.
Пусть резко, но за собой привела и зиму.
почему-то все готовы кроме меня и неба.
Из окон - запах распиваемого шоколада вьётся виноградной лозой
От людей с сердечно-сосудистыми тяжело решаемыми вопросами.
кажется, они уже завязали с цикорием и перебрались на сладкое.
От парковок тащит пролитым машинными маслом.
Это мужик с ещё закрытыми глазами за рулем
греется, молится и проклинает весь этот мир.
Это осень так вызывает меня на поединок
с воспоминаниями о попытках жить
по программке из буклетика.
А мне холодно - не до смеха.
— хочу с кем-нибудь на крыше или на берегу душевно петь.
— я знаю таких людей. они просто… ммм… не проводят всю свою жизнь, зарабатывая деньги.
а я провожу .__.
я, в своей простоте душевной,
опустился (по меркам илиты)
до чтения бродского в энтропии.
аутентично зажавшись локтями
в ручки кресла
просторного и потустороннего
лежу тут и пью со льдом мартини.
я уже упустил молодость,
но ещё дышу этим.
я уже опоздал на пир,
так что приткнусь к стене.
в этом нет ничего пронзительного.
только тихо моргающее.
каждое предложение стараюсь
не начинать со слов “я бы”.
а-то ведь ещё
эпизод пенталгина в моей жизни
плавно переходит в эпизод мезима.
всего мало, ничего много. молчу.
беру оставшееся от этого ничего.
готов ходить, уходить, расхаживать,
отзываться, звать и быть призванным.
просушка феном не успокаивает.
прожарка перцами не бодрит.
всё будто бы так и должно быть, но
ещё один отказ и отказывать буду я.
Мороженщику не по душе эскимо.
Он хочет опасные морепродукты с чилийским перцем.
Но ест в основном фаст фуд для гордости глупостью
и пьет лучший кофе по пятницам и зарплатным дням
для удовлетворения бессонницы.
Мороженное имеет свойство таять и портиться,
утекать и вливаться, быть маленьким и плохо запакованным.
Оно всегда холодное,
всегда искусственное
и всегда после него - простуда.
Мороженщик очень любит детишек,
иногда даже дарит им свое платное мороженное.
Получает долгожданную их радость и улыбку
и уходит спать.
Но до тех пор - ни-ни!
Столяр спит,
Механик спит,
даже Пила уже уснула.
Теперь пора и мороженщику на покой.
В этом веке
мужчины с 18 до 30
пашут как кони,
чтобы после говорить,
что не для того
всю жизнь вкалывали,
чтоб теперь сумки
в руках носить.
женщины в то время
стремятся нравиться
этим разгильдяям, чтоб
потом всё делать за них:
готовить, двигать мебель,
и да, носить эти сумки.
Я когда-нибудь
пойму этот мир.
Но, пожалуй,
в другом веке.
занялся спортом. то, что хотел.
и всё бы ничего, вот только
мне не угодишь.
вообще-то, никому не угодишь.
и именно это есть жизнь,
когда достигая одного,
стремишься к другому.
но
я теперь отчётливо вижу,
каким буду стариком.
как у меня вчера заболела спина.
в каком именно месте.
как я забываю важное,
запомнив мимолетнее.
как иду в никуда.
всё чаще думаю
не доживать до того.
когда ты уезжаешь, моя жизнь меняется кардинально.
приходит понимание, что я в ответе за каждую мелочь,
которая меня не устраивает. вот это тонкое чувство ответственности.
весь этот срач вокруг:
грязь, пыль, шерсть кошек, пролитая вода, разбросанности.
за всё это я в ответе и только я могу это устранить.
а вслед за этим тук-тук в голову и остальное:
* когда ты последний раз занимался спортом? в каком году?
* как у тебя с физической составляющей? как здоровье?
* как, когда и чем ты питаешься? сойдёт ли?
ни на один вопрос ответ не устраивает, потому что ответов и нет.
измерился, взвесился, установил счётчики.
шагов, бега, веса, сердцебиения, сна, калорий, еды, воды, кофе…
понял, что нет житейской фигни, о которой особо не думал, лишь подумывал.
сходил, купил весы, тапки, носки, еды, воды - элементарщину.
в кои-то веки задумался, а этого ли я хочу. относительно всего.
вылил виски в раковину, выкинул энергетик в урну (не открыв).
промёл и промыл полы, полки, окна, помыл посуду, расставил всё и везде ровно.
написал тысячу и одну напоминалку на все моменты, что надо не забыть.
и это лишь первый день. процесс пошёл.
холодный расчёт во всём
делает меня трёхнедельным хлебом
чёрствым и в чём-то зелёным
попу отпустило в финансовом плане
прям расслабил булки
пизжу всем о каких-то жертвах
ради себя любимого
все кивают. мол, молодец.
но видно — внутри когнитивят
не могу найти музыку под настроение - бесит
грызу семки, чтоб бездумно тратить время
чтоб все перестали от меня чего-то ждать.
шум кафе, немножко дождя и щепоточку шторма.
мне, пожалуйста, большой капучино и круассан.
шумогенератор - мой рецепт продуктивности. провалился.
принимаю сам свой заказ и погружаюсь в код.
срач вокруг деморализует.
i like order как-то не пишется.
пишется i kill order. буквы-то рядом.
ещё два клиента и я свободен от фриланса.
больше не хочу его брать на свою голову.
ну, покуда з/п нормальная, конечно.
вот только к работе с этими клиентами как-то
не получается приступить. и только пить хочется.
прохожу курс по упрощению взгляда на мир.
это по-кошмарному называют реабилитацией.
сколько всего мне хотелось сказать.
выжидал момента… и не сказал, в общем-то, ничего.
слава богу, удержался. молчание - моя хорошая сторона.
курс ведёт элли - поэтесса. чистая такая душа поэта.
шелковистая, мягкая, ранимая, чувствительная.
будучи моей ровесницей говорит, что видит мир на 40.
а мне её мир видится на 18. люблю ошибаться.
курс меня пару раз улыбнул. пару раз задел
за отставшую кожу, оставшуюся на одеяле.
и вот они искались, но не нашлись - все чудеса.
много рифмовал, как ушёл. но выложить нечего.
чудеса - самое часто приходящее в голову слово.
и ещё - глаза.
я сегодня собрал вас всех здесь
чтобы рассказать вам о вас самих
я что-нибудь бы вам о вас рассказал
пришёл целый зал, переполнен зал
а я просто встал, посмотрел на вас
вздохнул, опустил глаза. упал.
людей преследует осознание тщетности бытия.
они потеряли самое важное. или не приобрели.
каждый день одинаков, жизнь размеренная,
действия отточены — могут исполняться во сне.
всегда бегут куда-то не глядя по сторонам.
наверняка есть причины так себя вести.
хотя это глупее глупого безусловно.
меня немного трогает то, что я в их числе.
седлая гребень волны на этой доске
гормон радости прибывает в бордель эмоций
и развлекается “на все!”
когда же ещё, если никогда?
жена нужна, чтобы не сдохнуть с голоду.
любовница - чтобы стерпеть жену.
но я был воспитан в стране,
где экономия важнее качества,
так что можно любить жену,
дабы не тратиться на нечестные отношения
а можно ещё и готовить самому,
тогда вообще хорошо можно зажить.
вот только с готовкой и любовью у меня
херовато.
надо будет попросить кого-нибудь научить.
и тому и другому.
столько лет сплин слушаю,
а по-прежнему нахожу в текстах что-то интересное
“Но в крике стрекозы, в глазу у муравья
Есть место для тебя, есть место для меня…”
стрекоза не кричит — стрекочет. а глаза муравьёв
состоят из тысяч фасеток, где уж нам там быть.
тем более нигде не место “нам”.
иду по мосту
лёгкие просят погулять
сопли салютуют во все стороны
сердце, кажется, отыскало скакалку
и уже ведёт отсчёт
но команда “не дрейфь!” звучит в голове ясно
захожу в магаз за энергетиком (спортивными тренажёрами)
беру в придачу выпивки (вертолёт для лёгких)
и молока для кофе
весь такой гордый тем, что дурак.
я ещё
ты всё так же слаба, как бы ни рисовалась.
всё также берёшь сигарету при нервах.
всё также не ценишь себя.
готова резать, жахнуть кислоты.
я этого не приемлю. такой не приемлю.
да кому вообще такая слабая нужна?
я не буду всегда хорошим и добрым.
все в меня влюблённые начинают
рисовать хаос, боль, сумасшествие.
слушать музыку для слабаков.
становятся эмарями.
эх, какой я провокатор.
а вы поддаётесь как масло на хлебе.
как вода в изломе рельефа.
как пакет, застрявший на ветке дерева
развевается под дуновениями ветра.
а потом только включаете мозг.
и мне уже не хочется размазывать такое масло.
таким его уже нельзя есть.
такое оно — отвратительно.
я удаляюсь, не достигнув цели.
это как тестировать миракуру.
один из ста выживает.
догорю и затухну
не останется уголька
в моём мирке
и жизнь станет легка
под и над рекой, в реке
я решил: я от тебя отказываюсь.
как можно отказаться от кошки или кота,
от пса, хомяка, лошади или от змеи.
через 10 лет будешь благодарить.
за желание дышать, что подарил.
ненадолго. но счастье во мгновении.
правда есть лишь в прямой линии.
в остальном правды нисколько нет.
ни в одном из поворотов извилин мозга.
а я, кажется, уже свернул с этой полосы.
и, пока меня не прижали эти с мигалками,
надо бы поскорей сойти с тропы войны.
открой том “17”, главу “зеркало”.
смотри на себя в отражении страницы.
за столько лет не поменялось ни йоты.
ты продолжаешь уходить от реалий.
продолжаешь фантазировать о ненужном.
идти в мир бабочек, радуги и единорогов.
окончу пост, как в тот раз:
только помни и не забывай
всё это — брешь в твоём сознании.
хотя уж я-то знаю.
и спустя энцать лет
ничего не изменится.
я буду хотеть тату.
я буду желать другую.
я улыбнусь
и скажу
“люблю тебя, дорогая”
хочу нырнуть в путь, в воду.
приберечь прыть, в голос спеть.
только с тобой быть, плывя млеть.
мне бы только теперь успеть
вдохнуть смерть.
она где-то здесь восходит.
из под контроля выходит.
этому пора положить конец.
но наконец
мы слушаем эти песни
ты просишь: “воскресни”
я отвечаю “нет” зловеще
но уже собрал вещи
будь моей женщиной, роди от меня детей.
я тебе отдамся, не будет других путей.
понять не могу, как это писал,
но тогда я знал, где небеса.
мы заключаем сделку.
ты просишь: “воскресни”,
но мыслишь мелко.
мы уже поём песни,
переплывая Стикс.
все что-то плетут про любу
я кручу в голове по кругу
но не могу понять
извлечь что ли эту семечку
из скорлупы. да в темечко
запулить
в этот день святого амфетамина
просыпается надя, за ней мина
и взрывают всё
мы были готовы к любым исходам
пустить друг друга по водам
и пусть тела не найдут
но к пируэту, что повернул я
мы не были готовы
нихуя.
я и сам не успеваю за своими мыслями
а потом в ступоре нахожусь
от быстро и правильно принятых решений
погружаюсь всё глубже
в небытие невесомости
сжатая внутри соль
опустошённость
планы под нож
попытки достучаться
до самого дна стакана
плейлиста становится мало
я подставной историк
пишу ложную историю
то, что случается в будущем
пишу в прошлое
будто оно прошло
но не тут-то было
ты не забыла
как и я
того, что случится в будущем
надо мной нависает что-то болотное.
я иду по ночам по улице
и не чувствую ни-че-го.
это чувственно личное, кажется, — не моё.
я ненавязчивый и робкий на самом-то деле.
иногда добиваюсь своего, я это умею.
но к желаемому иду годами.
точно и бесповоротно, но медленнее улитки.
что теперь делать с этими предсказуемыми откровениями.
чем теперь прикрывать недосказанное молчаливое важное.
теперь всё просто, плоско и гнусно.
таковым оно мне меньше нравится.
а меньше, как известно, меньше, чем больше.
набирает сообщение… всё ещё. полторы вечности.
денег то есть, то деньги нет. совсем.
переливаются на свету в чужом кошельке.
довольствуются моим скромным молчанием.
двухнедельный алкомарафон кончил
вместе с деньгами, что не зарабатывал.
теперь довольствуйся хлебом английским.
терпи себя, постарайся не удушить.
сваливай всё на деньги, на отсутствие хобби,
нет спорта, нет музыки, нет общения.
говори, что хочешь, только увлекись этим.
а не чем-нибудь вроде реалий.
вот только я не давал обещаний
на этот счёт
я вообще слишком давно ничего не обещал
как-то жизнь отучила
зуд, палец сводит.
этим самым я хотел
сводить с ума.
с кем ни уходи под воду,
все выходят мокрыми,
а я вечно
сухой.
краем мозга я осознаю,
сколько лгу каждому.
особенно себе и тебе.
насколько широкий мир
я уже выдумал. безграничный.
каждый мой вдох, каждый до единого
означает желание раскрыть
всё.
но каждый выдох заставляет меня молчать.
и, якобы, только я об этом знаю.
хотя знают все.
не вооруженным взглядом видно
весь этот фарс.
говори кратко, действуй быстро, глаголь истину глаголами.
смотри в глаза, пронзай насквозь, искажай предложения сказуемыми.
воздействуй на психику, угрожай секретами, раскрывай, скрывая свои.
прикасайся сильно, скользи с жаждой, угрожай теплом своего тела.
будь сильным, решай быстро, действуй по тактам, продумай каждый миг.
исполняй идеально, успевай вовремя, каждая секунда стоит жизнь.
казни решением, укажи на желаемую боль, что вовсе не истина.
создай новую, отбирающую сознание, гипнотизирующую и направляющую.
и ничего с этим в итоге особенного такого не сделай.
пропади, изобрази отвращение, скуку, не откликайся.
только никогда не думай продуманный план изменять.
а-то невзначай и сам окажется чьим-то планом.
Пишу из будущего в прошлое:
Будь глуп, доверяй, ошибайся.
Каждое действие твоё — пошлое.
Смелей раздевайся.
Что-то в этой игре клавиш
Заставляет меня танцевать на бис.
Как только крылья расправишь —
Летишь вниз.
И камни летят в голову.
И камни пробивают плешь.
Что мне до тебя голому?
Я нашёл уже эту брешь.
я вижу не тело —
лишь душу.
и я её душу,
чтоб пела.
а сам задыхаюсь.
поворот не туда,
молчаливое “да”.
и не каюсь.
не только свечи
осветят святое.
что сильнее болит,
то и лечит.
но тут и без свеч
обкусанных плеч
хватает.
оно тает.
моё сердце кая.
опять взлетает.
на тучу.
шучу.
"не пугайся, я также безразличен ко всему.
не только к тебе.
чёрт, я опять сказал глупость,
я опять сказал правду. прости.
ты просишь любви и ещё чуть-чуть больше.
я пытался в себе найти хоть что-то похожее,
но безрезультатно.
у меня две дороги: в окно и в тибет.
а я знаю, ты остаёшься
в этом затхлом городе из-за меня только.
я не хотел вмешиваться, я не хотел
прикасаться к тому, что ты зовёшь жизнью.
я слишком слаб, чтоб лететь за тобой.
я тону. но я не лгал, я люблю.
люблю настолько, насколько это позволено
человеку с ледяным сердцем.
а ты не гасни, пожалуйста. я умоляю.
мне очень дорого всё это,
я хочу быть только с тобой.
я всегда буду рядом.
хочешь — крохотное сердце моё возьми
и разбей. и носи осколки как бусы.
только дай мне эту иллюзию того,
что я ещё жив, что у меня всё в порядке."
размажьте меня по асфальту - я освобожусь
буду как шоколадная паста на кусочке булки
тоненько так ножечком размазанная
буду как лист A4 среди папок бумаг
но с письмом откровения и любви
буду как кленовый лист на асфальте
никто не сможет переехать меня
ведь я взлечу
и вскоре снова улягусь на простыню дорог
о боже, я нереально упорот
захвати мой мозг обратно
в человеческую стать
ложись на асфальт
и лети, когда приблизится грузовик 8 тонн
только главное лети
будь кленовым листом, а не шоколадной пастой
мимолетнее важнее вечного
не пытайся параллелить,
здесь всё — поперечное.
на сокровеннейшее — «нет».
ни уточнений, ни причин.
only жёсткий отказ — «табу».
акции продукта «я»
управляются из-за бугра.
в этом маленьком государстве «семья»
иногда есть лишь 1 человек.
и в этой монополии сий человек — банкрот.
сегодня же прыгаю на поезд.
и рву в родной город.
грешить…
пока калифорнию развевает ветром от тоски,
моя моногамность заставляет усомниться,
но вовремя спасается взаимными потугами.
я бы сказал, что крепок как сталь.
что моя уверенность как стена прочна.
но всё это миф, а я - оливье.
ну что может быть глупее?
любитель ходить по граблям,
которые сам и расставил.
туловище альпиниста
хлещет кровью,
а ноги в стороне
чуть подёргиваются.
кофе пролит
на электролит.
крот утонул.
а я, как всегда,
загнул.
с насморком, кажется,
соль не должна чувствоваться
но едва ли.
агонь!